Георгий Бовт, политолог:

Финансовые власти США пытаются погасить начавшуюся панику на банковском рынке после краха сразу трёх региональных банков с общими активами более 300 млрд долл. После долгого периода щедрой эмиссии со стороны Федеральной резервной системы (ФРС), когда для стимулирования экономики в неё влили сотни миллиардов долларов, эти миллиарды оказались на бирже, надув «пузырь» IT-компаний как самых быстрорастущих. А затем, уже ради борьбы с разгулявшейся инфляцией, с весны 2021 г. ФРС стала энергично поднимать учётную ставку и сворачивать накачивание экономики деньгами. Началось «схлопывание» биржевых «пузырей». Клиенты стали выводить деньги из наиболее уязвимых банков. А «набег вкладчиков» на банк не может выдержать даже самая крупная финансовая организация. Начался «эффект домино», поскольку банки завязаны друг на друга, а также на биржу, где котировки проблемных банков рухнули в разы, а также на разные сферы экономики.

Буквально за несколько дней, как пожар в джунглях, банковский кризис перекинулся в Европу, где зашатался второй крупнейший банк Швейцарии Credit Suisse. И лишь обещание ЦБ Швейцарии влить в падающий банк 50 млрд долл. несколько выправило положение. Вопрос – надолго ли?

Пока регуляторы в США и Европе решили лечить болезнь (и панику) старыми методами: «заливать пожар деньгами», то есть предоставляя ликвидность, и спасать не только застрахованные вклады, но и вообще всё. Тем самым, возможно, лишь оттягивая – и усугубляя – накапливающиеся за годы «дешёвых денег» и «дешёвого кредита» проблемы. В случае же дальнейшего разрастания банковского кризиса он перекинется на всю мировую экономику, как это было в 2008-м.

Для России отличие нынешней ситуации от 2008 г. в том, что её банковская система и биржа во многом изолированы из-за санкций, они срабатывают как противопожарный ров. Иностранные инвесторы не смогут «уронить» наш рынок, поскольку их средства на нём заблокированы от вывода. Так что на нынешнем этапе российской экономике и её банкам ничего не угрожает. Проблемы могут начаться в том случае, если разразится всемирный кризис и упадут цены на основные товары российского экспорта.