На продовольственном рынке начинается борьба между поставщиками и продавцами продуктов питания. Производители убеждают торговые сети повысить закупочные цены, продавцы сопротивляются как могут. Что в итоге будет с ценами, в интервью «Российской газете» рассказал председатель президиума Ассоциации компаний розничной торговли (АКОРТ) Сергей Беляков.
Сергей Беляков: Мы стараемся сдержать повышение. Рост розничных цен всегда меньше, чем оптовых, потому что в конце всей цепочки покупатель. Но в опте цены растут. С начала этого года, например, по мясным товарам — свинина, говядина, телятина, баранина — среднее удорожание для ретейла составило от 8-10 до 60 процентов. Похожая картина, но с меньшим разбросом, в сегменте мяса птицы.

Кто-то просто закрывает глаза на серый рынок за вознаграждение или в силу нежелания работать
Мы не можем не отреагировать на рост оптовых цен. Но, во-первых, это будет с временным лагом — цены повысятся через месяц-полтора. Во-вторых, рост цен в рознице будет меньше, потому что мы заинтересованы в сохранении объемов продаж. К тому же рост может быть краткосрочным, потому что факторы, которые привели к повышению оптовых цен, носят ярко выраженный временный характер.

Насколько в итоге вырастут цены на продовольствие?

Сергей Беляков: Ограничусь исключительно личным ощущением: рост может опередить официальную инфляцию в полтора-два раза. Мне хотелось бы этого избежать. Но как выглядит подход к изменению розничных цен на полке? Поставщик с определенной периодичностью приходит и просит пересмотреть цену закупки его продукции. Мы думаем, насколько можно пересмотреть цену. И часто убеждаем поставщика, что и он, и мы можем себе позволить поднять цену на меньшую величину, чем ему этого хотелось бы изначально.

Торговые сети всегда прилагали немало усилий для того, чтобы замедлить рост цен, с чем связано в том числе недовольство части поставщиков. За счет того, что розница не принимала безоговорочно каждое повышение цен или повышала их на полке значительно позже роста закупочной цены, продуктовая инфляция по итогам 2017 года была рекордно низкой — на уровне одного процента. В конце лета — начале осени прошлого года мы вообще отмечали продуктовую дефляцию, то есть снижение цен на продовольственные товары.

Какой сегмент просит о самом большом повышении цен — производители молочной, мясной продукции?

Сергей Беляков: Сейчас мясники. Мне претит, когда пытаются скрыть этот факт и на публичных площадках говорят: «Мы ничего не повышаем». А потом приходят в сети и говорят: «Давайте пересмотрим условия договора на поставки, потому что факторы, которые приводят к увеличению стоимости, носят объективный характер».

Какова вообще сейчас ситуация в торговле? Потребительский спрос растет?

Сергей Беляков: Рост оборота торговли очень слабый, но есть. Впервые за последние годы он положительный — три процента в этом году к 2016 году. Это хорошо. Но в режиме онлайн мы видим очень тревожные симптомы — выручка с квадратного метра падает, снижается трафик покупателей, уменьшается средний чек на продукты питания. Структура покупок в фуд-сегменте меняется в сторону более дешевой продукции.

Куда уходит покупатель? Сети теснит интернет-торговля?

Сергей Беляков: Мне кажется, что наши коллеги, некоторые эксперты и законодательство как таковое очень сильно недооценивают этот фактор. Например, одна из крупных площадок интернет-торговли уже начала доставлять продукты на дом. Конечно, это вызов традиционной торговле. Торговые сети видят этот вызов, поэтому внедряют IT-технологии, сервисы по доставке еды на дом. Это ответ на уже сформированный запрос на новую модель поведения потребителя.

Традиционной торговле придется стать более специализированной, чтобы удержать клиента?

Сергей Беляков: Да, это один из вариантов выживания в высококонкурентной среде. Кто не готов к изменениям, того завтра на рынке не будет. А кто предугадывает тренды и очень быстро меняет бизнес-процессы, улавливая и выстраивая схему в соответствии с трендами, остается на рынке.

Насколько нужна маркировка молочной продукции?

Сергей Беляков: Мы заинтересованы в том, чтобы информация в максимальном объеме доносилась до покупателя. Мы видим в этом плюсы, связанные с устранением существующих рисков. Например, срок годности. Известны случаи, когда на рынках, в ресторанах или в магазинах манипулируют со сроками годности и покупатель получает некачественную продукцию. Но если ты штрихкод проводишь, касса видит, что срок годности истек, и товар просто не пропускает. Это хорошо, но надо сделать так, чтобы эта система стала не альтернативой «Меркурию», а самостоятельной системой маркировки, апробированной в рамках пилотного проекта.

Сколько вообще нужно систем, чтобы контролировать качество товаров?

Сергей Беляков: Думаю, что все мы заложники желания пользоваться новыми технологиями, потому что они упрощают жизнь. Но это же и вопрос избыточного регулирования. С благими намерениями мы можем выплеснуть ребенка. В Италии, Швейцарии, Германии, Франции есть хорошие примеры, когда локальные производители — провинция, земля, кантон или деревушка — имеют возможность через маленький магазин продавать свою продукцию в том объеме, в котором выпускает.

Зачем такому производителю подтверждать свое соответствие через дополнительные процедуры, когда он на ограниченном рынке продает свою продукцию? Если вдруг завтра он продаст некачественный товар, у него просто перестанут покупать, он разорится. А скорее всего это еще и будет предметом судебного иска, и последует многомиллионный штраф. У нас таких судебных решений нет. Производитель сам себя не контролирует, и вот это нежелание самого себя контролировать должно быть компенсировано какими-то альтернативными способами.

Почему наши потребители не отказываются от некачественных товаров?

Сергей Беляков: У нас нет, к сожалению, привычки жить хорошо и предъявлять свои требования к качеству жизни и к тому, что это качество могло бы сформировать. Потому что это требует усилий. Если столкнулся с некачественной продукцией, ты должен открыть конфликт с магазином, предъявить свои права.

Готовы мы на это идти, тратить время? Нет, потому что дома дети ждут. Подать заявление в суд мы готовы? Нет, не готовы. Это иллюзия, что мы сейчас от всех проблем защитим стеной эффективного контроля. Мы деньги огромные тратим на это, а чем больше контрольных функций, тем хуже. Я думаю, что ключевое звено тут, конечно, это мы с вами. Мы не готовы к этому.

В чем заключаются избыточные требования к торговле?

Сергей Беляков: Внесение изменений в закон о торговле — самый красочный пример избыточности регулирования. Пока мы не знаем, какие поправки будут внесены ко второму чтению, но уже много «замечательных» инициатив звучало. Например, установить предел торговой надбавки. Как это будет определяться, непонятно, и почему нужно только один вид бизнеса ставить в такие условия — тоже неясно. Уже по первому чтению поправок было заметно явно избыточное, как мне кажется, желание законодательно запретить такую форму отношений между поставщиком и сетями, как возвраты товара.

Что в этом плохого?

Сергей Беляков: Во-первых, возврат товара — это результат соглашения сторон. Если возврат выгоден поставщику, а такое мы наблюдаем у трети контрагентов, тогда почему его надо запрещать? Во-вторых, навязывание пункта о возврате и так запрещено действующим законодательством. Если поставщик не заинтересован в присутствии этого пункта в договоре поставки, то он там не появится. Если запрет на возврат будет введен, это ударит и по сетям, и по производителю, и по покупателю. Мы будем закупать меньше продуктов, чтобы не иметь риска утилизации. Странно, что сами поставщики этого не понимают.

Сократится ассортимент и, вероятно, увеличится стоимость продукции. С рынка уйдут малые компании. Нужен нам такой эффект? Я думаю, что нет.

Над какими инициативами сейчас работает АКОРТ?

Сергей Беляков: У нас есть серьезные вопросы к безналичным расчетам. На них приходится значительная доля транзакций. Они растут, но это достаточно обременительно для нас из-за дорогого эквайринга. В непродовольственных магазинах ставки достигают 8-10 процентов. В продуктовых сетях и в онлайн-торговле они меньше. Значит, искусственно создаются конкурентные преимущества другим магазинам. Мы хотим хотя бы паритета ставок.

Маркировка товаров также требует комментария .Объем легального оборота меховых изделий увеличился, но теневой сектор как был, так и существует. С обувью то же самое. Очень важно, внедряя новые технологии, проводить пилотное тестирование. Такие технологии не должны приводить к дополнительным издержкам для компаний, которые и так работают в белом сегменте. Надо обращать внимание не только на повышение эффективности работы тех, кто легально торгует, но и на сокращение теневого сектора.

Как этого добиться?

Сергей Беляков: Во-первых, должен быть государственный контроль за исполнением законодательства. Кто-то просто закрывает глаза на серый рынок за вознаграждение или в силу нежелания работать. Нужно глобально изменить подход, перейти от попыток ужесточить требования к принципу законодательного урегулирования, направленного на расширение возможностей и на развитие отрасли. Если торговля приносит 14,4 процента ВВП, наверное, надо создавать условия для ее развития. Прекратить видеть в ней исчадие ада.

Нужна оценка регулирующего воздействия после изменений в законодательство, принятых в 2016 году, и введение моратория на внесение изменений до того, как эта оценка будет проведена. Экспертиза покажет, какие появились проблемы, действительно ли они являются проблемами, и как, решая их, не создать кому-то еще большие проблемы. Только после такого аудита можно принимать решение о целесообразности новых изменений в сфере торговли.