Почему национальные цели заменили нацпроекты, понятно. Власть признала, что реализовать проекты в сроки, предписанные прежним указом — от мая 2018 года, невозможно. Чтобы прямо в этом не признаваться, появились наццели, суть которых — новые сроки их достижения. Почему стали необходимы новые сроки — еще понятнее. Экономических сил на прежние сроки не хватает. Почему не хватает — совсем понятно: коронавирус же.

Оставим в стороне вопрос, хватило бы экономических сил без коронавируса: в сослагательное наклонение уходить непродуктивно. Гораздо продуктивнее рассмотреть другой вопрос: чего именно не хватает для ускорения реализации нацпроектов, переформирующихся под наццели? Ответ затруднений не вызывает: денег, или, точнее, инвестиций. С этой очевидной констатации дальше стоит двигаться со всеми остановками.

Остановка первая. Любые масштабные трудности, с которыми сталкивается экономика, вызывают рост госвлияния на нее. Но это совсем не обязательно прямой рост госвложений. Финансовые возможности государства ограничены. С точки зрения реализации масштабных наццелей помимо собственно госинвестиций совершенно точно будет нарастать нажим на крупнейшие частные компании со стороны государства — с тем, чтобы те активизировали свои инвестиции в эти цели.

Остановка вторая. Почему частные компании «тормозят» с инвестициями не только в нацпроекты с наццелями, а вообще? Денег, конечно, стало меньше, но это не весь ответ. С инвестициями было швах и до коронавируса. Не менее существенные тормоза — слабая правовая защита частной собственности, неверие в независимость и непредвзятость судов, активное вмешательство в экономику силовых структур и в целом исполнительной власти. Как смягчить эти ограничения при том, что ждать некогда: инвестиции, что называется, нужны вчера?

Остановка третья. Ответ найден давно. Это создание специальных, ориентированных на привлечение инвестиций, режимов — налоговых, административных, таможенных и так далее. Главное — их льготность, этим они отличаются от национального экономического законодательства. Однако за 15 лет российские ОЭЗ расцветом инвестиционных оазисов похвастаться не могут: в апреле 2020 года Счетная палата в принципе усомнилась в том, что «преференциальные режимы» оказывают позитивное влияние на экономику. Но правительство решило эти режимы не сворачивать, а развивать.

Остановка четвертая. Что такое закон о защите и поощрении капиталовложений? Инструмент, который будет использовать государство для инвестиционной мобилизации частных компаний, опираясь на россыпь легализованных льготных режимов, но не в рамках территориально ограниченных зон, а распространяющихся на конкретные проекты. Появляются проектные ОЭЗ.

Приведем пример. При объеме собственных инвестиций от 250 млн до 5 млрд руб. инвесторам, заключившим «соглашение о защите и поощрении инвестиций», гарантируется неизменность налога на прибыль, имущество, транспортного и земельного налогов, сроков уплаты и порядка возмещения НДС, новых налогов и сборов — за исключением государственных пошлин на срок от 6 до 20 лет; неизменность условий технического регулирования, лицензирования, землепользования и застройки территорий, административных процедур в строительстве — на срок до 3 лет.

Особые режимы, отличительная особенность которых — неухудшение условий экономической деятельности, что для долгосрочных инвестиций весьма важно, налицо.

Остановка пятая. Закон о защите и поощрении капиталовложений признает, что национальный экономический режим к инвестициям располагает недостаточно. Соответственно, его инвестиционная эффективность будет отражением того, насколько он видоизменяет национальный режим. Но в экономике ничего не бывает бесплатно.

Если закон приведет в движение значительные массы частных инвестиций, то, с одной стороны, это приблизит национальные цели. Но, с другой стороны, его реализация несет с собой риски роста коррупции.

Хотя льготы в законе названы для всех участников в новых инвестиционных проектах, их получение все равно индивидуально. Попасть в льготный режим можно в зависимости от того, будет ли заключено индивидуальное соглашение, то есть от того, договорятся бизнесмены с чиновниками или нет. А способы, облегчающие достижение подобных договоренностей, известны.

Приехали. Среди национальных целей рост коррупции не значится, но именно он может сопровождать движение к целям. Правительство не могло не видеть коррупционные риски нового закона. На них прямо указывал Дмитрий Козак, когда был в ранге вице-премьера. Но, скорее всего, возобладало мнение, что нацпроекты, а теперь — наццели дороже коррупционных рисков. Альтернативой создания льготных режимов было бы прямое «изъятие» у частных компаний инвестиционных ресурсов, что первоначально и предлагал Андрей Белоусов, ставший с тех пор первым вице-премьером.