Россия вышла из кризиса, говорят высшие должностные лица государства. По итогам 2017 года ВВП вырастет менее чем на 2%. Эксперты настроены пессимистично и говорят о возможности наступления стагнации и новой рецессии. Основное достижение — снижение инфляции — носит спорный характер, поскольку ограничивает экономический рост. При этом все ключевые решения власть отложила на период после президентских выборов в марте 2018 года.

Президент Владимир Путин и премьер-министр Дмитрий Медведев говорят, что рецессия в экономике закончилась.

«Завершился период рецессии, это очевидно, мы с вами видим. За январь — ноябрь текущего года ВВП вырос, по оценке Минэкономразвития, на 1,4 процента. Хотя в IV квартале наметилось некоторое замедление роста, но всё-таки тренд очевидный — вперед», — сказал глава государства на декабрьской встрече с представителями крупного российского бизнеса.

Главной проблемой в конце года стал спад промпроизводства — на 3,6% в ноябре по отношению к ноябрю прошлого года. В итоге за январь-ноябрь промышленность выросла всего на 1,2%, сообщает Росстат.

Ожидания правительства по росту экономики в 2017 году сейчас колеблются в районе 2% (за три квартала было 1,6%). Как говорил министр экономического развития Максим Орешкин в интервью «Газете.Ru», «десятые — это вообще не важно, 2,1 или 1,9 — около двух процентов». Председатель Банка России Эльвира Набиуллина полагает, что рост составит 1,7-1,8%. Консенсус-прогноз «Интерфакса» — 1,6%.

В декабрьском бюллетене «Комментарии о государстве и бизнесе», который готовит «Центр развития» НИУ ВШЭ, отмечается, что отскок от нижней точки кризиса продолжался недолго — всего около года: с середины 2016-го до середины 2017 года. «После этого вектор макроэкономических показателей развернулся — индексы как производства, так и внутреннего спроса застопорились. Примечательно, что новое ухудшение экономической динамики происходило на фоне практически постоянного роста нефтяных цен», — говорится в материалах.

Текущая ситуация говорит о «неготовности российской экономики к выходу из состояния стагнации и даже ставит вопрос о вероятной новой рецессии», резюмируют эксперты «Центра развития».

Директор Центра макроэкономических исследований Сбербанка Юлия Цепляева полагает, что Россия уверенно вышла из рецессии, но беспокоит то, что темпы восстановительного роста после этого кризиса отличаются в меньшую сторону от восстановительного роста после прошлого кризиса 2009 года.

Экономический рост будет в пределах 1,5%, считает директор Института стратегического анализа ФБК Игорь Николаев. Это небольшой коррекционный подъем после рецессии, и он «не означает, что кризис позади».

Основной вклад в рост экономики в этом году связан с повышением цен на нефть, полагает большинство экспертов. По данным Минфина, средняя стоимость барреля российской нефти Urals в январе-ноябре этого года составила $52,17, что на 27,2% больше чем за аналогичный период прошлого года.

Хорошая конъюнктура позволила Минфину сократить дефицит федерального бюджета и купить валюты на рынке с 7 февраля по 28 декабря 2017 года почти 830 млрд руб.

По словам министра финансов Антона Силуанова, ведомство ожидает дефицит федерального бюджета России в пределах 1,6% ВВП или около 1,5 трлн рублей по итогам 2017 года. Министр подчеркнул, что Минфин изначально закладывал в закон о бюджете прогнозный объем дефицита бюджета на уровне 2,5% ВВП.

Приток нефтедолларов, политика Банка России по поддержанию высоких ставок в экономике и действия Минфина по ограничению бюджетных расходов способствовали стабилизации курса рубля и снижению темпов инфляции.

Индекс потребительских цен, по предварительной оценке Росстата, по итогам декабря 2017 года составил 2,5%. Это исторический минимум для России, и это, пожалуй, основное достижение финансовых властей.

Глава «Роснано» Анатолий Чубайс в интервью «Газете.Ru» называл низкую инфляцию «достижением исторического масштаба».

Такая инфляция, по мнению многих экономистов, становится препятствием для экономического роста.

Как отмечалось в исследовании Аналитического кредитного рейтингового агентства (АКРА), устойчиво низкая инфляция ограничит возможности российских компаний использовать традиционные методы управления издержками.

Более остро на режим низкой инфляции отреагируют те отрасли, у которых цены на рынках сбыта продукции сильнее связаны с общим инфляционным фоном — например, инфраструктурные монополии и сектор услуг. Низкая инфляция содержит риск и для нефинансовых кредиторов (энергетика, ЖКХ): практика списания безнадежных неплатежей станет дороже, добавляют аналитики.

«Низкая инфляция не даст возможность компаниям, большая часть издержек которых приходится на выплату зарплат, «лавировать», получая краткосрочную прибыль от сбыта товаров по более высоким ценам при фактической «заморозке» зарплат. То есть гипотетически урон от того, что не будет этой лазейки, понесет обрабатывающая промышленность: легкая, текстильная, пищевая», — полагает заместитель директора Института «Центр развития» НИУ ВШЭ Валерий Миронов.

Компенсировать возникшие потери компании могли бы более доступным кредитованием, однако, поскольку ЦБ медленнее снижает ключевую ставку, чем падает инфляция, сделать они этого не смогут, добавляет он.

«Именно в силу низкой инфляции я и не верю в возможный рост экономики в следующем году выше 2%», — говорит экономист.

Как уже отмечалось, Банк России добивался низкой инфляции за счет поддержания высоких ставок в экономике. Он понизил за текущий год ключевую ставку с 10% до 7,75% годовых, и сейчас ставка ЦБ в три с лишним раза превышает уровень инфляции.

Снижению инфляции способствовала слабая потребительская активность (оборот розничной торговли вырос всего на 0,8% за 11 месяцев). Минфин свел к минимуму индексации выплат из бюджета. При этом общий реальный рост зарплаты (плюс 3,2% за январь-ноябрь) не покрывает снижения поступлений доходов населения от других источников — предпринимательской деятельности, собственности и пр. В итоге за 11 месяцев реальные располагаемые доходы снизились на 1,4% и, очевидно, сократятся по итогам всего года.

Таким образом, 2017-й станет четвертым подряд годом падения доходов. За чертой бедности по-прежнему находится свыше 20 млн россиян. Владимир Путин в последние месяцы уходящего года много говорил о необходимости борьбы с бедностью. На следующий год запланирован мощный пакет мер — от выплат на первого ребенка до повышения зарплат бюджетникам и МРОТ.

Эти меры стимулируют потребление и экономический рост. Но глобально ситуация в стране и экономике не изменится.

Стимулов для экономического роста, таких как снижение налогов, удешевление кредитов, правительство в уходящем году так и не создало. Не была решена ни одна из главных проблем, которые ограничивают рост производства.

По данным Росстата, среди факторов, ограничивающих, по мнению руководителей предприятий, рост производства, в добыче полезных ископаемых и обрабатывающих производствах преобладает неопределенность экономической ситуации, недостаточный спрос на продукцию предприятий на внутреннем рынке и высокий уровень налогообложения. Далее идут нехватка финансовых средств и высокий процент по кредиту.

Из-за высоких ставок темпы роста кредитования нефинансовых организаций в этом году остаются невысокими — по итогам 11 месяцев они составили 3,2%, по данным ЦБ.

Налоговая нагрузка растет, вопреки заверениям чиновников. Например, в следующем году появится три новых платежа: пошлины на импорт станков и оборудования, утилизационный сбор (7%) на средства производства тяжелого и энергетического машиностроения, инвестиционный сбор (25%) в морских портах. Будет также отменена льгота по налогу на движимое имущество.

Глава «Опоры России» Александр Калинин рассказал «Газете.Ru», что всего бизнесу в 2018 году придется доплатить около 150 млрд рублей из-за увеличения налоговой нагрузки. Руководитель РСПП Александр Шохин оценил рост нагрузки в 175 млрд руб.

Что касается неопределенности, то она не снята по той причине, что власти в этом году не стали обнародовать экономическую программу на ближайшие годы. Большинство сложных реформ отложено на период после мартовских выборов президента.

Вот небольшой список того, что требует принятия решения. Реформа пенсионной системы с вероятным повышением пенсионного возраста; введение системы индивидуального накопительного капитала, которая предназначена для формирования пенсионных накоплений граждан; реформа налоговой системы, предполагавшая снижение налогов на труд и повышение НДС; либерализация трудового законодательства; переход к адресной системе социальной поддержки населения и др.

Юлия Цепляева подчеркивает, что низкие темпы восстановления экономики показывают, что «коренные и структурные изменения очень нужны, чтобы двинуться вперед».

Об этом же постоянно говорит Эльвира Набиуллина. Она отмечает, что сама по себе низкая инфляция не гарантирует быстрый рост. Темпы роста могут быть выше, «если будут определенные изменения, которые позволят снять так называемые структурные ограничения в экономике».

«Но это, скорее, уже совместная работа с правительством, правительственная программа мер, необходимых для повышения темпов экономического роста, повышения производительности труда», — подчеркивает глава Банка России.

Владимир Путин также понимает, что откладывать «непопулярные» решения уже нельзя. Выступая в декабре на съезде «Единой России» он обратился «к тем, от кого зависит принятие конкретных решений и в парламенте, и на местах».

«Определяя задачи развития, мы должны принимать своевременные решения, какими бы спорными они на момент их принятия ни казались. Нужно отбросить все, что мешает обновлению в России — у нас много всего накопилось, — что мешает снова ее сделать молодой, перспективной и целеустремленной. Это все должно быть вычленено и отброшено в сторону. Нужно создавать такие инструменты, которые позволяли бы двигаться вперед», — сказал он.

Сможет ли новое правительство отбросить все лишнее и создать мощные стимулы для движения вперед, будет понятно ближе к осени 2018 года.