Незаконно, но эффективно
Вводя потолок цен, в Брюсселе и Вашингтоне рассчитывали сохранить российские поставки на мировые рынки, чтобы избежать дефицита, но при этом существенно ограничить доходы Москвы. Под страхом вторичных санкций страховщикам было запрещено страховать, банкирам — выделять финансирование, а перевозчикам — перевозить нефть из РФ, проданную дороже, чем за 60 долл. за баррель.

Такие санкции слабо сочетались с нормами международного права и принципами свободной торговли, но поначалу оказались вполне действенными. «Введение потолка цен было беспрецедентной мерой, противоречащей, в том числе, и западным установкам на общую глобализацию, универсализм норм и аполитичность бизнеса, — говорит Леонид Крутаков. — Свободному рынку дали административный приказ, и рынок подчинился. Наши контрагенты опасались попасть под вторичные санкции, в результате дисконт на российскую нефть доходил до 30-40%. Оказалось, что рынком руководит вполне видимая, звездно-полосатая рука».

Потрясения на нефтяном рынке не могли не сказаться на доходах России, и даже спустя год после введения потолка цен его последствия еще ощущаются федеральным бюджетом. По итогам первых 3 кварталов текущего года нефтегазовые доходы России составили 5,58 трлн руб., что на 2,9 трлн руб. меньше показателя за аналогичный период 2022 года. Вклад энергетического сектора в формирование доходной части российского бюджета сократился до 28,3%, последний раз на таком уровне эта доля была зафиксирована 16 лет назад.

Доходы наверстаем
Но минувший год не прошел даром. Мы сумели переориентировать поставки, теперь вместо Германии, Франции или Италии крупнейшими покупателями стали Китай, Индия, Турция, Сингапур и Бангладеш. По мере выстраивания инфраструктуры торговли нефтью с новыми покупателями, постепенно таяли скидки на наше топливо. «За прошедшее время дисконт на нашу нефть радикально сократился», — не сомневается Леонид Крутаков. В августе-сентябре средняя цена на российскую нефть составила 74 долл. за баррель, и страны G7 пока не знают, как загнать ее под потолок, так как участвующие в торговле компании находятся вне юрисдикции Запада.

После снижения бюджетных поступлений в первой половине года динамика налоговых платежей от нефтяников и газовиков постепенно выходит на траекторию, соответствующую их базовому уровню, по итогам года отрасль, вероятнее всего, обеспечит запланированные 8 трлн руб. поступлений в бюджет. «Скорее всего, в 4-м квартале нефтегазовые доходы будут расти опережающими темпами и „наверстают“ свое», — специально для aif.ru предположил доцент департамента общественных финансов Финуниверситета при Правительстве РФ Михаил Дорофеев.

В итоге уже сейчас можно констатировать, что «западным странам, ведомым США, не удалось сломать Россию санкциями вообще и потолком цен в частности, — считает Леонид Крутаков. — Но российская нефть продается дороже установленного лимита в основном благодаря заметному дефициту сырья на мировом рынке. Сейчас, спустя год после введения предельной цены на российскую нефть, ситуация все еще находится в развитии, и США сохраняют инструменты влияния».

Именно эта страна является крупнейшим в мире производителем и одновременно потребителем нефти (но не экспортером). Кроме того, «примерно 97% биржевых торгов черным золотом в мире происходят в долларовой зоне. ФРС США, меняя ключевую ставку, прямо влияет на нефтяные котировки. Правда, в последнее время этих инструментов американцам перестало хватать, поэтому они пускают в ход прямые политические распоряжения в виде вторичных санкций к третьим странам за несоблюдение того же потолка цен», — сказал специалист.

Понимая, что изменить глобальный энергобаланс невозможно, США изначально не стремились запретить экспорт нефти из России, напротив, они хотели сохранить наши поставки, но при этом ограничить доходы нашей страны, используя тот самый потолок цен. Одновременно Вашингтон рассчитывал снизить инфляционные риски, ведь дешевая российская нефть давит на весь нефтяной рынок, что выгодно американцам. «Поэтому, чтобы обезопасить себя в будущем, нам нужно концентрироваться не на внешних факторах, а на внутренней экономической политике, на адекватной промышленной и финансовой программе, стимулирующих внутреннее производство», — заключил эксперт.