Работа главы Стокгольмского института переходных экономик (СИПЭ) «Макроэкономика России — пристальный взгляд на рост, инвестиции и неопределенность» Торнбьера Бекера обнаруживает, что популярность Владимира Путина как президента России прямо зависит от темпов экономического роста. Сам же рост в РФ в первую очередь зависел от капитальных инвестиций, качество и объем которых определялись поступлениями иностранных вложений. Потоки инвестиций, в свою очередь, определялись с 2000 года не «реформами институтов на бумаге», а во многом внешней политикой РФ, которая, по мнению автора статьи, и являлась основным источником макроэкономической волатильности в стране.

Россия во многом специфическая страна, что может заставить поверить, что обычные инструменты политического и экономического анализа к ней неприменимы, говорится во вступлении к июньской статье Торнбьера Бекера, главы Стокгольмского института переходных экономик (СИПЭ) при Стокгольмской школе экономики, но некоторые измерения так же значимы для России, как и для других стран. Одно из них — экономический рост и устойчивая макроэкономическая среда являются ценными и для граждан, и для политических лидеров.

В случае России рейтинг поддержки Владимира Путина (по данным «Левада-центра») и рост ВВП (до 2017 года) показывают парадоксальную отрицательную зависимость. Однако более детальный взгляд исследователей обнаруживает: негативная корреляция этих показателей создана тремя временными отрезками — первым годом президентства Владимира Путина, когда он был малоизвестен, а рост экономики был высоким после кризиса 1998 года; падением ВВП на фоне кризиса 2008–2009 годов; бурным ростом рейтинга президента на фоне присоединения Крыма, взаимных санкций с Западом и рецессии. Исключение из выборки этих трех периодов обнаруживает довольно сильную (0,7) корреляцию между рейтингом президента и экономическим ростом в РФ.

Иными словами, популярность Владимира Путина увеличивается с ускорением экономики, как в большинстве других стран. Но когда ее рост оказывается менее чем удовлетворительным, российский президент находит другие способы повысить свой рейтинг»,— полагает автор.

Второй раздел статьи посвящен анализу того, насколько приток иностранных инвестиций помогает поддержать более производительные внутренние капвложения, что, в свою очередь, обеспечивает устойчивый и высокий рост экономики. Чтобы исследовать связь между ростом ВВП и рейтинга президента, в нем рассматривается то, как динамика экономики РФ выглядит на фоне сопоставимых групп стран, и то, в какой степени обычные модели роста могут быть использованы для понимания его в России. Расчеты автора позволяют предположить, что рост цен на нефть обеспечил две трети экономического роста в России в период 2000–2017 годов, когда доходы граждан выросли в 1,7 раза, против снижения на 40% за первое десятилетие реформ. «Проблемой российских избирателей (а иногда исследователей и людей, ответственных за принятие решений) является невозможность разобраться в том, когда их доходы растут в силу политики лидера, а когда просто благодаря удачному стечению обстоятельств»,— замечают в СИПЭ, показывая:

по сравнению с 2000 годом экономика РФ никогда не росла быстрее, чем в 11 странах бывшего СССР, а с 2015 года стала расти медленнее, чем средняя экономика 10 стран—новых членов ЕС.
Кроме того, используя эмпирическую модель роста, где традиционно его самыми значимыми факторами являются начальный размер экономики, рост населения, качество человеческого капитала и отношение инвестиций к ВВП, автор заявляет: отличия в отношении инвестиций к ВВП объясняют почти все различия в росте между Россией и странами ЕС-10, а приток иностранных инвестиций в модели оказался самым значимым для РФ фактором, способствовавшим будущему росту. В заключительном, третьем разделе статьи обнаруживается: из 20 дней, когда российские финрынки сильнее всего «штормило» во время правления Владимира Путина, 18 дней приходилось на 2014–2015 годы, на 2008 год — лишь один день.

«Что отличает этот анализ от большей части других исследований, посвященных российскому росту,— акцент на неопределенностях и на важности конкретных политических действий, а не реформы институтов в целом. Программа экономических реформ будет способствовать стабильности режима в долгосрочной перспективе. В это же время внешние конфликты имеют лишь краткосрочный эффект для популярности, который имеет высокую цену с точки зрения упущенных возможностей роста и более низких долгосрочных рейтингов одобрения»,— полагает Бекер.