За I квартал число не обслуживаемых в срок розничных кредитов, по данным ОКБ, выросло на 1,5 млн. Год назад, в марте 2014 г., просрочено было 9 млн кредитов, из них 5,5 млн – на срок свыше трех месяцев. Сейчас более чем на три месяца просрочено 8 млн кредитов – по словам гендиректора Frank RG Юрия Грибанова, такой долг практически безнадежный. Это лишь часть проблемных ссуд. ОКБ входит в тройку лидеров, ему сдают кредитные истории более 500 банков, включая Сбербанк, сведения о заемщиках которого составляют 30% базы бюро (госбанк передает в ОКБ все истории своих частных клиентов). Всего в базе ОКБ 170 млн кредитных историй от 59,7 млн заемщиков, из них действующих кредитов – 72,6 млн более чем от 39 млн человек.

Другие крупные кредитные бюро данные за квартал пока не анализировали. Центробанк видит статистику всей банковской системы, но он учитывает проблемные долги в денежном выражении и с запозданием. В I квартале просроченные кредиты росли рекордными темпами: почти на 2 п. п. до 17,6% портфеля, отмечают аналитики ОКБ. Особенно портятся кредиты наличными – в срок не обслуживается уже каждый пятый (почти 7 млн ссуд). В сегменте кредитных карт просрочено 15,8%, в автокредитах – свыше 11%. Начинает портиться даже ипотечный портфель: не в срок обслуживается 3,5% ссуд (83 300 кредитов против 54 000 годом ранее).

Просрочка быстро росла и в первой половине 2014 г. – но тогда это было обусловлено низким качеством кредитов, которые банки выдавали в период бума кредитования в 2012–2013 гг., напоминает гендиректор ОКБ Даниэль Зеленский. «Ужесточение кредитных политик банков и более высокое качество выдачи 2014 г. очистили портфели и позволили значительно сократить темпы роста просроченной задолженности в течение прошлого года», – продолжает он, а теперь повлияли «события декабря 2014 г., в том числе повышение ключевой ставки ЦБ и девальвация рубля». С одной стороны, портфели банков растут намного медленнее – в феврале было выдано на 59% меньше кредитов, чем годом ранее, объясняет Зеленский, в такой ситуации старые просроченные долги продолжают накапливаться на балансах банков, а новых кредитов недостаточно для выравнивания статистики. Есть и объективный фактор: «Все большему количеству заемщиков становится сложнее выполнять обязательства в связи с ростом безработицы, снижением реальных доходов и ростом инфляции», – констатирует Зеленский.

Данные ОКБ отражают «средний показатель по всему сектору», подчеркивают аналитики бюро: «От банка к банку уровень долгов отличается, заемщики госбанков в целом выглядят более дисциплинированными». Сколько из 8 млн безнадежных кредитов в базе ОКБ приходится на портфель Сбербанка, представитель госбанка отвечать отказался.
Банк Москвы прогнозировал, что ситуация будет хуже, однако пока «серьезных проблем с качеством [розничного] портфеля» не отмечает, говорит директор департамента дистанционного обслуживания и продаж Иван Пятков, но уровень проблемных долгов не называет. «Вероятно, качество портфеля поддержала программа снижения кредитной нагрузки, которую мы запустили в январе», – отмечает он, банк предложил 120 000 заемщиков снизить платеж по кредиту наличными на 20–50% с удлинением срока кредита. «Предложением воспользовалось пока 12 000 человек – вероятно, это те, кто ожидает ухудшения своего финансового состояния», – рассказывает Пятков, отмечая, что банк ожидал большего отклика.

Помогла и структура клиентов, продолжает Пятков: в прошлом году банк фокусировался на зарплатных клиентах, клиентам «с улицы» выдавалось 10–15% кредитов. Проблем с бюджетниками, включая московских врачей, пока нет, отмечает Пятков: «Не все эти зарплатники брали кредиты, а те, кто брал, обслуживают их – после сокращения они получили выходные пособия». «Восемь миллионов безнадежных кредитов – это очень много, но динамика выглядит еще тревожнее: прирост более чем на треть за год», – признает Грибанов, указывая, что это долги не 8 млн человек – есть закредитованные люди, набравшие 3–4 и более кредитов.«Очевидно, что и рост более ранней просрочки – это не результат мошенничества или беспечности заемщиков, а социальные дефолты, ухудшение финансового положения населения», – отмечает Грибанов.